Дальнобойщик из Минска Александр Юруть после столичного концерта на День Воли в 2018 году увлекся национальной культурой и начал говорить по-беларусски. В 2020-м минчанин активно участвовал в акциях протеста. А с началом полномасштабной войны России против Украины зарегистрировался в плане «Перамога» (оказалось — фейковом) и собирался вступить в полк Калиновского. Силовики задержали Александра в 2022 году вместе с женой и до крови избивали его по лицу в ГУБОПиК. Политзаключенный на два года попал в колонию, а после отбытия срока уехал из страны, пишет правозащитный центр «Вясна».
Юруть рассказывает, что до 2018 года был довольно аполитичным. В том году он попал в Минске на большой концерт по случаю 100 лет провозглашения БНР.
«На концерте люди выглядели очень счастливыми. Я слышал, что все говорят по-беларусски. Потом я задал себе вопрос: почему я — беларус и не говорю на своем языке. Тогда понял, что мой флаг не красно-зеленый, а бело-красно-белый. Чтобы изучать беларусский язык, начал смотреть „Белсат“ и „Радыё Свабода“, писал комментарии по-беларусски. Больше всего меня тогда поражало, когда тети в магазине мне отвечали: „Ой, не понимаю я твой беларусский“. Это просто как ножом по сердцу».
Собеседник говорит, что начал принимать участие в Курапацкай варце. Там он познакомился с Дмитрием Дашкевичем, Денисом Урбановичем и Павлом Северинцем.
«После того концерта я случайно узнал о Куропатах и о карауле. Приехал к ним. Помню, защитники сначала подумали, что я иду в ресторан рядом».
С течением времени Александр почувствовал, что проблемы его страны затрагивают и его самого.
«Это отсутствие свободы слова. Также вопросы беларусского языка и культуры, которые в нашей стране не популяризируют. Я как обычный беларус хотел, чтобы в нас возрождали национальное сознание».
Александр ездил дальнобойщиком по Европе и мечтал, чтобы у Беларуси не было границ с западными соседями, экономика развивалась в европейском направлении и страна не была зависимой от России, рассказывает бывший политзаключенный.
В 2020 году Александр просмотрел в интернете много материалов о революции в Украине, сравнивая ее с ситуацией в Беларуси.
«Я тогда понял, что у нас такой же режим, как в Украине, а все эти менты им зомбированы. И поэтому, если идти на революцию, то я для себя рассматривал только радикальный сценарий. Иначе в Беларуси никаких изменений не произойдет».
Как говорит собеседник, он начал заранее готовиться: приобрел тактические перчатки, перцовый баллон, электрошокер, а также положил в рюкзак три камня. Александр надеялся, что протестующие будут ставить палатки, поэтому также захватил с собой еду.
«На акции 9 августа 2020 года, на стеле, я присоединился к сцепке, к другим радикально настроенным ребятам. Всего нас было около 20 человек. Но вскоре люди сзади начали нам кричать, что мы провокаторы. Я говорю, какие мы провокаторы. Я пришел сюда, чтобы бороться. И вот мы с ребятами стоим, я оглядываюсь, а за нами почти уже никого нет».
Бывший политзаключенный рассказывает, что был одним из тех, кто пытался сломать водомет, который силовики использовали против протестующих в 2020 году.
«Смотрю, ребята побежали на водомет, так и я не стал стоять в стороне. Под руку попала какая-то металлическая труба, так я и по фарам хорошо постучал, и по кабине, и зеркало побил».
ВДВ с народом
Лучше всего собеседник запомнил марш 16 августа 2020 года, когда на улицу вышло наибольшее количество людей. Александр служил в Бресте в штурмовом батальоне 38-й бригады ВДВ. Поэтому на ту акцию мужчина взял с собой тельняшку и военный берет.
«Как увидел на акции своих, сразу переоделся в тельняшку и берет. И мы вместе с другими военными двинулись в колонне „ВДВ с народом“. Возле здания парламента Некляев читал стихи, а мы с ребятами прикрывали тыл. Мы хотели показать, что десантура против диктатуры. Кто-то поблагодарил нас. Для меня это был настоящий праздник».
«Мой отец — лукашист на всю голову»
По окончании протестной акции Александр не надеялся, что к ним присоединятся другие военные. Он только думал, как будут расходиться протестующие и как их будут задерживать, рассказывает собеседник.
«У нас с ребятами головы были на 360 градусов, с какой стороны ждать опасности. Но на удивление в тот день все закончилось безопасно.
Этот день был переломным моментом. Тогда лукашисты увидели, что свободные люди ни на что не способны, и начали мстить, каждого и каждую репрессировать», — делится своим мнением Александр.
В конце 2020 года, когда количество протестов в Беларуси уменьшилось, а власти массово задерживали несогласных, Александр заметил, что в его семье произошло разъединение.
«Оказалось, что мать молча поддерживает свободную Беларусь, а отец — ярый лукашист на всю голову, который всю жизнь провел перед телевизором. Он несколько раз называл меня фашистом.
Когда я оказался за решеткой, жена передала мне просьбу родителей, чтобы я им не присылал никаких писем. Как вышел на свободу, говорю отцу: „Видишь, что твой Лукашенко сделал?“ Но для него я все равно виноват. Сейчас я с этим человеком не имею никаких отношений».
На День Воли задержали на границе за БЧБ-флаг
После участия в акциях протеста Александр продолжал работать дальнобойщиком и ездить в страны ЕС. На лобовом стекле его грузовика висел бело-красно-белый флаг. По возвращении из очередного рейса, 25 марта 2021 года, на польско-беларусской границе его задержали беларусские силовики.
«Меня задерживали сотрудники местного РОВД в черных масках. Для меня тогда еще было неочевидно, что в Беларуси так активно задерживают за национальную символику. До этого я постоянно ездил через границу с символикой. У меня тогда была футболка с „Погоней“, обложка на паспорте. Тогда подумал, что вот мне будет День Воли в неволе».
Водителя поместили на трое суток в Вороновский РОВД, после чего назначили штраф за «несанкционированное пикетирование» в 30 базовых величин. Вместе с ним тогда привезли еще нескольких водителей, которых также задержали «за флаги». Как тогда говорили сотрудники милиции, к ним впервые привозили задержанных по подобным делам и они попросту не знали, что им делать, говорит собеседник.
После начала полномасштабной войны России против Украины Александр сразу подал заявку в план «Перамога». Он не планировал уезжать за границу и предполагал, что будет более полезным, если останется внутри страны.
«Тогда все говорили, что план вот-вот начнется. Я приготовился — дома стояли запасы воды и тушенки».
Однажды Александру прислали из плана «задание»: сжечь релейный шкаф. Мужчину смутил очень быстрый ответ и отсутствие какой-либо верификации. После задержания ему сообщили, что «задание» прислали сотрудники ГУБОПиК, а он на самом деле вступил в фейковый чат-бот плана «Перамога», который создали силовики, говорит собеседник.
В августе 2022 года мужчина также отправил заявку на вступление в полк Калиновского. Как он предполагал, борьба за освобождение Беларуси должна была начаться с освобождения Украины.
«2020 год помнишь?»
Пока Александр ждал рассмотрения заявки, 15 сентября его вызвали во Фрунзенский РОВД Минска для разбирательства, так как он якобы создал опасную ситуацию на дороге. Там его задержали.
«Я захожу в кабинет, милиционер говорит, что забыл ручку, и выходит. В кабинет сразу залетели три сотрудника ГУБОПиКа с криком: «Дернешься, будем стрелять». Один из них держал в руке пистолет, поднятый вверх. Мне сразу надели наручники. Один из них спросил: «2020 год помнишь?»
Александра увезли домой на обыск. По дороге в машине силовики показывали мужчине видеозаписи, на которых он участвует в акции протеста. А также сказали, что знают о его регистрации в плане «Перамога» и о заявке в полк Калиновского.
«Во время обыска у жены в телефоне на заставке увидели флаг Украины. Сказали, что она тоже какая-то неправильная, и ее задержали. Но она нигде не участвовала в 2020 году».
До крови избивали ногами по лицу
После обыска Александра вместе с женой привезли в отделение ГУБОПиК и поместили в соседние кабинеты. Мужчину сразу начали обвинять в том, что он бросал камни и избивал милиционеров. Александр все отрицал. Чтобы он признал вину, сотрудники ГУБОПиК начали его сильно избивать.
«Я слышу крик из коридора: «Где он, сейчас я его буду бить». В кабинет врываются амбалы все в черном и начинают меня избивать. Я сижу в наручниках, даже укрыться не могу. Один стоял у двери, а двое схватили меня за шею и бросили на пол. Избивали ногами и дубинками. Когда я приехал на Окрестина, снял штаны, а у меня вся спина и ноги черные».
Затем Александра перевели в соседний кабинет, где находились четверо губопиковцев в штатском. Они также начали сильно избивать мужчину с криком: «С**а, на***а бросал камни?» Они до крови избивали мужчину ногами по лицу, говорит собеседник.
«Все это время моя жена в соседнем кабинете слышала, как меня избивают. А я слышал, как она плачет».
Из-за избиения два дня не мог лежать
Александра вместе с женой отвезли в ИВС на Окрестина. Женщину после трех суток отпустили. Два часа он просидел в так называемом стакане — распределительной камере размером метр на метр, в которой невозможно даже присесть.
«В изоляторе надо было раздеваться догола и приседать, а менты в это время стояли и хохотали. Мне это очень не понравилось. Это я им всю жизнь буду помнить».
После узника поместили на 10 суток в «политический» карцер. Как говорит мужчина, ширина помещения соответствует его росту и составляет 1,7 метра, а длина — около 4 метров. Вместе с ним в камере было 13 человек. Четыре из них стояли, так как не было места, чтобы присесть.
«Ребята начали продвигаться, чтобы освободить для меня хоть немного места. Но я им сразу сказал, что ближайшие два дня не смогу прилечь, так как от избиения все сильно болит. Там в зеркале я впервые разглядел, как меня избили. Еще месяц после задержания у меня не проходили следы от наручников».
В хорошей компании свободных беларусов
В СИЗО на Володарского Александр сидел несколько месяцев в разных камерах, преимущественно с другими политзаключенными. По прибытии он сразу почувствовал, что сейчас находится в хорошей компании со свободными беларусами, рассказывает мужчина. Сначала Александра обвинили в участии в акциях протеста (ст. 342 УК) и участии в «экстремистском формировании» (ст. 361−1 УК) за регистрацию в плане «Перамога» и контактах с полком Калиновского. Но в итоге оставили только ст. 342 УК.
«Меня водили на полиграф, а также делали лингвистическую экспертизу. Хотели еще добавить к обвинению оскорбление Лукашенко и ментов. Но на момент моего задержания уже прошел срок давности этих статей», — рассказывает собеседник.
Несмотря на то что в обычной жизни Александр беларусскоязычный, в СИЗО он решил по соображениям безопасности разговаривать с сотрудниками изолятора по-русски.
«Я заранее понимал, что для них беларусскоязычный будет таким же триггером, как для русского украиноязычный. Помню, как однажды Павел Белоус на вечерней проверке сделал доклад полностью по-беларусски. Надзиратели были в ступоре. Но они иногда поддевали Павла за беларусский язык. Говорили: «Ты что здесь, «свядомы»?» — рассказывает Александр.
Как говорит мужчина, во время заключения он два раза прочитал «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына и понимал, что в Беларуси режим тот же самый, только декорации другие. Заключенный сразу готовился к лишению свободы.
В результате в конце марта 2023 года Александра обвинили в участии в акциях протеста (ст. 342 УК) и назначили два года колонии.
«На суде я вел себя как рядовой беларус. Мол, все пошли на протесты, и я пошел. Вину признал частично. Сказал, что да, участвовал в акциях, но за это вину не чувствую».
Бывший политзаключенный рассказывает об условиях этапирования в тюрьму № 4 во время рассмотрения его апелляционной жалобы.
«На «столыпине» (неофициальное название поезда для транспортировки узников) лучше всего ехать, когда у тебя меньше всего вещей. Купе переполнено, ты в наручниках лезешь на второй этаж. Было очень тяжело и неудобно. Все курят, вытяжки нет, глаза слезятся».
В кабинет начальника колонии только в тапочках
В начале июня 2023 года политзаключенного привезли в ИК № 15 в Могилев. Во время карантина Александру объяснили правила распорядка в колонии. Например, в кабинет к начальнику можно заходить только в тапках. Иначе — наказание. Но надзиратели делали так, чтобы узники это правило вынужденно нарушали, рассказывает собеседник.
«Очень много политзаключенных, которые знали это правило, все равно заходили туда в обуви. У меня произошла следующая ситуация. Меня вызвал зек, который за нами присматривал, якобы я должен был заполнить какой-то документ. Я ему говорю, чтобы подождал минуту, пока переобуюсь. Зек говорит, что пойдем к нему в кладовку, а не к начальнику, поэтому надевать тапки не надо. Зашел в кладовку, переписываю документ. А помещение зека как раз напротив кабинета начальника. Тут я слышу крик начальника: «Юруть, зайдите ко мне. Срочно. Давайте быстрее». И зек меня подталкивает, чтобы поспешил. Я сразу понимаю, что это подвох. Поэтому сразу побежал в раздевалку и в тапках уже зашел в кабинет. Другие в такой ситуации забегают к начальнику в ботинках, получают нарушение и попадают в ШИЗО».
Александр рассказывает, что во время карантина примерно 80% политзаключенных попадают в ШИЗО.
«Если ты лоялен, то может 10 суток в ШИЗО отбудешь. Если надзирателям не нравится твое лицо, или пылинку в камере нашли, то добавляют еще 10».
Не выполнил норму — отправляют в ШИЗО
В колонии на промзоне Александр сортировал вторсырье — снимал оплетку со старых проводов. Заключенным не выдают сменную одежду, и нет надлежащих условий, чтобы помыться после работы. Но по правилам заключенный после работы обязан иметь «опрятный внешний вид», говорит политзаключенный. Иначе во время проверки могут назначить нарушение.
На сортировке металла каждый заключенный обязан соблюдать дневную норму работы — отсортировать определенное количество сырья. Из-за того что иногда металла привозят меньше, то фактически норму выполнить невозможно. Как говорит Александр, однажды за это его политзаключенного друга отправили в ШИЗО.
«Там идет борьба за металл. Ведь всем нужно соблюсти норму. Иногда привозят целую кучу металла. Конечно, есть металл лучше и хуже. Те, кто сильнее, могут всех растолкать и выбрать себе лучший кусок. Те, кто слабее, оставались без нормы».
Борьба за металл
В книге Солженицына о советских лагерях для несогласных с властью Александр прочитал, что грузовые телеги вместо лошадей тягали люди. Они назывались «ВРИДЛО — временно исполняющий должность лошади». В колонии на промзоне политзаключенный увидел подобное.
«Металл на «промку» завозят на большой телеге. Один тянет спереди, а трое человек толкают сзади. Телега весила, может 200 килограммов, может и больше. Ее тянули в наш цех, может, за километр.
Все заключенные стоят ждут. Едва эта телега въедет в цех, как человек 40 на нее набрасывается, чтобы забрать себе лучший металл. Давка страшная, все друг друга толкают. Мне однажды попало по лицу. Один парень так попал под телегу, и ему переломило ногу. Там все знают, что это их соблюденная дневная норма, их — неШИЗО. Борьба за металл», — рассказывает Александр.
Даже если один политзаключенный уже выполнил свою трудовую норму, он не имел права помочь другому. Иначе «шестерки» могли сдать администрации колонии того, кто помог, говорит собеседник.
В колонии запретили читать Солженицына
Еще сидя на Володарке Александр дважды прочитал три тома произведений Александра Солженицына. В колонии узник снова захотел почитать этого автора и взял книгу в библиотеке. Вскоре после этого весь отряд выстроили на улице, а в жилом помещении начали устраивать шмон. Вернувшись в барак, Александр увидел свою книгу на полу, а завхоз безо всяких объяснений сказал, чтобы узник сдал книгу и больше не брал читать произведения этого автора.
В день освобождения Александра, 8 мая 2024 года, администрация колонии отобрала у него стихи Павла Белоуса, которые тот писал в СИЗО.
«Лукашизм — это заразно»
Александр рассказывает, что во время его заключения его жена изменила свои политические взгляды и стала сторонницей власти.
«Я считаю, что лукашизм — это заразно. Когда я сидел, жена писала мне письма, отправляла передачи. После освобождения я предложил ей уезжать из страны. Она сразу согласилась. План был такой: сначала я нахожу работу, устраиваюсь за границей, а после она переезжает ко мне. Но как только я уехал, жена сказала, что нам надо разойтись. Как я позже узнал от нашей общей знакомой, когда жена носила мне передачи, то влюбилась в охранника Володарки. Полюбила его и этот режим».
В начале июня Александр уехал из Беларуси в Литву.
«Я никогда не прощу того, как власть сломала мне судьбу. Жизни мне там не дадут. А я не хочу показывать всем своим лицом, как я ненавижу эту власть».